Город. Серость однообразных фасадов. Обреченная прямота наводненных машинами улиц.
Тоска обреченности от сознавания того, что все уже знакомо, что даже если и подвернется, случайно сложится из блоков стоящих здесь десятилетиями домов еще неизвестный тебе дворик, он будет клоном сотен предыдущих.
Шагаешь по городу не туда, куда хочется пойти, а оттуда, где быть невозможно. Куда угодно, лишь бы подальше от подавляющего монолита Пентагона, отдающего удушливым духом низкокачественных пирожков и вечных бездомных вокзала, безжизненности такой широкой и такой скучной Уральской...
Город погрузился в сумерки. Отталкивающий своей прямой наготой скелет железобетонный скелет города прикрыт темнотой, затейливо украшен огнями. Город преобразился, он будто перенесся в иное измерение. И в самых темных его уголках вдруг ожили, зашевелись простенькие, но вполне настоящие чудеса.
Останавливаемся на набережной. Я опираюсь на кованную решетку и смотрю на развернувшийся пейзаж. Город раскинулся под восхитительной сеткой из скоплений света. Река - пятна жидкого цвета, переливающиеся в черноте. Знакомо, но каждый раз по-своему прекрасно.
"Смотри, там фаерку, кажется, крутят", - говорит он, тот что сейчас рядом. Вдалеке, на Плотинке мелькают крохотные, но упорные огоньки. Они взлетают и падают, кружатся вокруг неведомого центра. Идем смотреть. Там кто-то стучит в тамтам. Монотонность музыки затягивает, отгораживает от мира, ты готов слушать и слушать. Девушки с огненными поями. Пляска языков пламени, огненные вихри, женское тело изгибающееся в центре горящей сферы. Огонь-стихия, порожденная древностью музыка, танец, схожий с первобытным ритуалом. Это магия.
По ночному городу распрятано много чудес: переливающийся радугой дом, кино в подворотне под открытым небом до самого утра, графически расчерченная тенями белизна стен... Что-то из них поджидает на каждом углу, что-то раскидано совсем скупо подобно настоящим драгоценным камням в горной породе. Но все нужно уметь увидеть